5.Восхождение

 

В назначенное время запищал будильник, развеяв жалкое подобие мучительной дремоты и путаницу мыслей о суетности  жизни.  Вот так всегда в альпинизме, только вроде пригреешься в пуховом спальничке, а уже надо выбираться, одеваться, начинать тяжёлый длинный день.

На кухне всё уже было готово -  неоспоримое преимущество восхождения с проводниками. Чай, печенье, варенье (точнее химический джем), ужин был не так давно, есть пока что не хотелось, так что все налегали на жидкость.

Выпив пару кружек чая, я поддался приступу жадности, за который впоследствии расплачивался. Решив выпить еще кружечку про запас, я сыпанул туда сахарного песочку, чего обычно не делаю. Боже, песочек был пополам с бензином! Видно нерадивый носильщик нес эти два несовместимых ингредиента (летучий и гигроскопичный) рядом. Отплевавшись, насколько это было можно, я, с мерзким привкусом во рту и испорченным настроением, пошёл одеваться для восхождения.

Термобельё, треккинговые носки, штурмовые эластичные брюки, флисовая рубашка, гортексовая ветрозащитная куртка, перчатки с виндстоппером, запасные перчатки, фляга с водой, клипса на очки, шапочка, пуховый жилет в рюкзак – вроде ничего не забыл. Ботинки зашнуровал аккуратно и тщательно, условия позволяли (это тебе не в мерзлой палатке негнущиеся шнурки увязывать).

Взяв рюкзак, как всегда последний, вышел на улицу, где уже вся группа топталась в ожидании старта. Ярко светила полная луна, было светло, по небу бежали прозрачные облачка, настроение несколько исправилось.

Появились гиды. Они, как всегда, построили нас в колонну, и мы начали восхождение.

Как я уже упоминал, приют Кибо находится в том месте, где вулканический конус соприкасается с подошвой горы, поэтому тропинка сразу же начала круто набирать высоту.  Луна светила очень ярко, включать фонари смысла не было. Двигались мы очень медленно, шагов двадцать в минуту, хороший темп для того, чтобы все хилые, толстые и уставшие шли, не испытывая особого напряжения.

Через пару минут Андрюха Вялкин стал возмущаться тем обстоятельством, что при такой скорости удерживать равновесие очень трудно, и заорал гиду, чтоб он прибавил скорость. Тот и рад был стараться, видно ему тоже претил столь медленный темп, гид припустил «будь здоров», все сразу же задышали чаще.

За час хода набрали более 600 метров, добрались до таблички 5300, возле которой устроили короткий привал. Самочувствие было неплохое, но шли мы слишком уж быстро, из опыта я знал, что на высоте это даром не проходит, но надеялся, что акклиматизировались мы неплохо, и последствия не будут тяжкими.

Очевидно, что высокий темп не нравился не только мне, потому что Генка Океанов заявил, что пойдет медленнее, так как столь быстро идти ему не по силам. Девочки-зайчики тоже бурчали что-то подобное, поэтому я попросил мастеров альпинизма идти, как им нравится, а сам решил двигаться с девчонками, во-первых, чтоб не оставлять их без моральной поддержки, а во-вторых из-за повышенной концентрации паров бензина в моем организме – бензиновый чаёк с высотой стал сказываться.

Мастера, докурив сигареты, рванули вверх в надежде замучить борзого гида Рокки, а мы неторопливо поплелись вслед за ними.

Луна не то зашла, не то спряталась за облака, стало темным-темно, пришлось зажечь фонари, что сразу придало окружающей обстановке некую инфернальность. Было холодно - если при выходе из приюта я удивился мягкости ночи , то здесь от тепла не осталось и следа, холод чувствовался даже сквозь толстые подошвы ботинок, а земля под ногами мерзло постукивала.

Тропинка шла серпантином, двадцать шагов направо, поворот, двадцать шагов налево, поворот. От этого зигзагообразного виляния стала кружиться голова, но я-то знал, что зигзаги тут не при чём, высота уже была приличной.

Далеко над головой мелькали фонари какой-то группы, вышедшей на пару часов раньше нас (люди, наверное, спать и не ложились), по ним можно было оценить крутизну склона между нами, похоже она нарастала. Тем не менее, везде спокойно шлось ногами, никаких скал, требующих лазания не было.

Так, в напряженном неторопливом движении мы и шли час за часом, периодически останавливаясь, чтобы попить воды и отдышаться. Темнота, непрерывный шорох камешков под подошвами ботинок, дребезжание палок, вонзающихся в землю, бесконечное и однообразное движение вверх, вот главные особенности восхождения на популярные пешеходные горы. По крайней мере, такое я наблюдал не один раз, вот разве что на «снежных» восхождениях шорох из-под ног сменяется характерным позвякиванием кошек.

Из предыдущего альпинистского опыта я знал, что, чем выше, тем противнее становится вода, содержащая какие-либо добавки, будь то апельсиновый сок, варенье, или сухие концентраты. Лучше всего, конечно, горячий чай, но по собственной глупости я лишил себя этого удовольствия, не взяв с собой термос, о чём я уже упомянул. Однако, благоразумно ничего не добавив в питьё, я хоть мог пить его спокойно, без отвращения и оскомины.

Отхлёбывая ледяную водичку из фляги, я чувствовал, что высота начинает придавливать всё сильнее, а бензиновые пары всё сильнее стремятся вырваться наружу, вызывая приступы тошноты. Впрочем, я был не одинок. Зайчиков стошнило уже не по одному разу, и лица у них были очень несчастные, они страдали. Мастера альпинизма тоже поблевали, что не мешало им искурить очередную сигаретку и помчаться дальше.

На высоте 5600 тропа уперлась в скальный выход, преодолевать который пришлось посредством перелезания здоровенных булыжников. Все шевелились уже еле-еле, кроме, конечно, гидов, для которых, с их пожизненной акклиматизацией, восхождение было не более, чем прогулкой.

По моему суждению, наличие скал должно было свидетельствовать о близости края вулканического кратера, стало быть, идти оставалось недалеко, но самочувствие было не ахти. Ноги уже едва шли, голова звенела,  бензин рвался наружу, но никак не хотел вылезать. Через силу совершая каждый шаг, я не падал только потому, что в предрассветных сумерках, на фоне светлеющего неба четко проступил скальный перегиб, на котором маячили человеческие головы. Туда-то мы и шли.

Ну вот! Наконец-то!!! Через «не могу» сделав ещё несколько шагов, я вышел на небольшую площадку, где уже стояли остальные участники восхождения.

 

Светало, из-за Мавензи, вершина которой была явно ниже нас, поднималось красное солнце. Было очень холодно, но хотелось верить, что вскоре потеплеет. Голова звенела от высоты, в ушах стоял непрекращающийся шум, обессилено присев на камушек я, наконец-то, расстался с бензиновым чаем. Сразу полегчало.

Члены нашей группы чувствовали себя по-разному, кто-то радостно фотографировался возле таблички «Gilmans point», сообщавшей, что вы находитесь на вершине Килиманджаро, кто мрачно сидел на камнях, совершенно не радуясь окончанию пути, а мастера альпинизма, как вы уже могли догадаться, спокойно покуривали.

Так как уже было более-менее светло, я стал осматривать окрестные пейзажи. На той стороне, откуда мы пришли, все было знакомо – вот прямо под ногами торчит острая вершина Мавензи, пробившая слой облаков, вот бесплодная пустыня, рассекаемая дорогой, вот малюсенькие крыши приюта Кибо, блестящие в первых солнечных лучах и облака, плотный слой облаков, накрывающий землю.

С другой стороны располагался кратер. Ничего похожего на картины, виданные по телевизору – какие-то холмистые поля, перемежаемые снежными пятнами и скальные массивы, торчащие то тут, то там.

Время шло, и смотреть вокруг было все интереснее – солнце стремительно лезло вверх по небу, цвета из серо-бурых делались яркими и насыщенными, облака, казавшиеся такими плотными, растаяли без остатка, открыв взгляду африканские равнины без конца и края.

Да, такую красоту можно увидеть только в горах, и, наверное,  великолепные пейзажи -  одна из причин, по которым люди поднимаются на вершины.

 

Тем временем группа разделилась на тех, кто хотел прогуляться на пик Ухуру, высшую точку горы, и тех, кто хотел идти вниз, посчитав, что делать на этом пике нечего, и цель восхождения достигнута. Я же хотел спуститься в кратер и погулять по нему.

Мастера альпинизма, не выпуская из зубов окурков, конечно же, отправились на Ухуру, не мастера начали спускаться вниз, а я остался сидеть на Гильмансе (странное совпадение с фамилией Ленки Гильмановой, которая происходит откуда-то из глубины Сибирских руд, и до этого в Африке не бывала).

Люблю такие моменты, когда все ушли и ты один, никто не галдит, не курит, не хрустит камнями. Вокруг - красота, солнышко встает, теплеет.Я, грешным делом, так расслабился, что даже задремал. Долго ли спал, сидя на камушке, не знаю, наверное нет, потому что зрительно ничего не изменилось, только Генка Океанов подошёл под скалы, и стало слышно, как он разговаривает с зайчиками, уже начавшими спускаться.

Пора было спускаться и мне, поскольку я обещал зайчикам спускаться вместе с ними. Хоть и подмывало меня отправиться вслед за мастерами на Ухуру, но обещание превыше всего, тем более бедных девочек колбасило прилично.

Еще раз окинув взглядом мир с вершины Килиманджаро, я попрыгал вниз по камням. Буквально через минуту повстречался с Генкой, который в сопровождении гида уже преодолевал скальные выходы. Должен сказать, что Генка очень мужественный человек – около года назад, обладая изрядным лишним весом (под ним даже велосипеды ломались), он решил подняться на Кили, и стал серьёзно готовиться. Он стал понемногу  бегать, кататься на лыжах, перестал объедаться на ночь и сбросил килограммов 30. И, хотя к моменту восхождения он оставался самым крупным человеком из нашей группы, однако, несмотря на то, что было ему, бесспорно, труднее всех, он не сломался и дошел до верху. Молодец, что тут скажешь.

Ободрив его, как мог, я стал спускаться дальше, догоняя девочек. Они шли по тропке, и, даже издалека было видно, как они устали, то и дело присаживались отдохнуть на камушки, видно, силы были совсем на исходе.

Тем не менее, спуск – не подъем, с каждым шагом кислорода становится больше, усталость, до того казавшаяся смертельной, начинает отступать, на душе становится легче.

Спуск с Килиманджаро хорош тем, что по рыхлой осыпающейся породе можно буквально скатываться вниз, как на лифте, перебегая только кусочки, где натоптана тропка. В итоге, траектория спуска представляет собой практически прямую линию, в отличие от зигзагообразного подъёма.

При известной сноровке, скорость спуска столь высока, что даже уши болят от перепада давления. Однако, с зайчиками бежать вниз не представлялось возможным. Мы неторопливо спускались вниз, что давало возможность спокойно любоваться окрестностями.

А пейзажи были хороши!

Наконец-то взгляду открылась Кения – зеленые равнины, на пределах видимости растворяющиеся в туманной дымке, являли собой разительный контраст с Танзанией, к жёлто-коричневому цвету которой мы уже привыкли.

Солнце, уже ставшее жарким, приглушило яркие рассветные краски и высветило мельчайшие детали рельефа, рассматривать такую картинку можно было бы часами, однако, надо было спускаться.

На таком простом спуске проблем обычно не возникает, и мы без приключений вернулись на приют Кибо.

Зайчики сразу повалились на нары, даже не смогли залезть в спальные мешки, я с трудом заставил их выпить по таблеточке растворимого аспирина УПСА, чтоб голова у них не сильно болела от перепада высоты.

Сам я тоже шлепнулся на койку и моментально отрубился. Проснулся часа через два от того, что дико хотелось есть. Пожевав печенья, пошел встречать наших, которые должны были уже возвращаться после прогулки на Ухуру.

Примостившись на скалах под теплыми солнечными лучами, стал смотреть на тропу, по которой гроздьями спускались восходители. Несмотря на выпитый аспирин, голова болела так, словно в неё попали разрывной пулей, но это у меня завсегда так бывает, когда без должной акклиматизации одолеваешь большой высотный перепад, так что с годами, я вроде уже и привык.

Минут через двадцать появились наши люди, ухайдокавшие всё ж главного гида Рокки. Он брёл, спотыкаясь, с недоумением глядя на наших орлов, проявивших чудеса высотной выносливости, и было ему невдомёк, что за плечами этой компании был не один десяток гор, по сравнению с которыми Папа Кили всего лишь рядовой холмик. И, что восхождение на него для них не более, чем прогулка, при которой можно не выпускать изо рта сигарету, а из рук стакана с коньяком.

 

Казалось, что день клонится к вечеру, но на часах было всего лишь около десяти часов утра – субъективный эффект восприятия рано поднявшегося человека. Неторопливо перекусив и упаковавшись, мы, один за другим, стали выходить на тропу, по которой только вчера (а казалось, полжизни назад) поднялись из Хоромбо.

Несмотря на усталость, люди шли гораздо веселее, чем накануне, все были довольны и весело болтали обо всем на свете.

Часа через три пришли в Хоромбо, где нас уже поджидал мрачный Василич, вместе со своей оклемавшейся половиной.

Расселившись в домиках и окунувшись в ручей, мы предались заслуженному уничтожению оставшегося коньяка, который на удивление быстро закончился. Тут, как нельзя кстати, возник Рокки и, отозвав Андрюху Вялкина в сторону, предложил ему купить за один доллар «пакетик коньяку». Андрюха  сразу же согласился из чистого любопытства – каково, африканский коньяк из пакета, всего за доллар, разве ж такое можно пропустить?!

Вообще-то неграм запрещено торговать чем-либо с восходителями, на горе существует монополия крупных турфирм, но за всеми, конечно, не уследить, вот они и приторговывают помалу, если клиенты (в данном случае мы) надёжные люди.

«Коньяк» оказался прозрачной жидкостью в пластиковом пакете с надписью «Coniagi», налив его в кружку, мы сразу почувствовали характерный запах джина.  Опасливо употребив местное пойло, мы решили, что «ну его нафиг», и пошли трясти тёток, которые всю дорогу употребляли наше спиртное. Отобрав у них две бутылки коньяку и шоколадку «Вдохновение», мы предались блаженному, и вполне заслуженному алкоголизму. Так закончился этот длинный и трудный день.

6. Вниз

 

Люблю спускаться с горы – с каждым шагом воздух становиться всё более густым и душистым, чувствуешь, как тёплый ветер несет запах травы и листьев, слышишь, как оживляются окрестности. Ещё на спуске гораздо лучше смотреть по сторонам, поскольку находишься в более выигрышном положении, над тем местом, куда держишь путь. К тому же, ты уже отлично акклиматизирован и вработан, в общем, ничего кроме удовольствия спуск не доставляет. Главное быть к спуску хорошо готовым, поскольку более быстрое движение провоцирует потёртости, подворачивание стоп и разбивание коленей. Соответственно, требуется хорошая обувь, плотно сидящая на ноге, достаточно толстые, но не жаркие носки, и, может быть, даже лейкопластырь, накленный в местах наиболее вероятного образования мозолей. Впрочем, всё это у меня было, так что я особенно не напрягался.

Утром выступили, как всегда, впереди носильщики, ломонувшие к себе в деревню бегом, далее группа по силам. Уже знакомая тропа была отнюдь не бесконечной, как при подъёме, а наоборот, ложилась под ноги слишком уж быстро. Промелькнули альпийские луга с «ананасовыми» деревьями, появился можжевеловый кустарник. Шлось очень легко.

 Пользуясь тем, что сила тяжести сама тащит вниз по тропе, я держал высокую скорость, иногда даже переходя на бег, ноги по которому уже просто соскучились. Один за другим позади остались мои товарищи, шедшие также быстро, но не имевшие намерения ускоряться. Впереди показались спины носильщиков, легко трусивших вниз с полупустыми тюками.

Надо сказать, что всякий раз на подъёме, опережая  группу, вяло идущую вверх, они посматривали на нас с нескрываемой иронией, с трудом сдерживая покровительственную улыбку. По местным правилам просьба уступить дорогу заключается в каком-то трудновоспроизводимом носоглоточном шипении, которое я попробовал изобразить, вплотную приблизившись к их спинам.

С изумлением посмотрев на нас, они сошли с тропы в сторону, и мы пробежали вперед. Так мы миновали три или четыре группы портеров, всякий раз чувствуя недоуменные взгляды, пока двое каких-то особо азартных молодых негров не увязались нам вслед.  Мы, само собой, поднажали, перейдя на откровенный бег, и, метров через пятьсот, они, прокричав что-то, отстали.

Вскоре, на пути показался можжевеловый лес - значит уже недалеко до хижины Мандара, значит Кили уже нельзя будет увидеть за деревьями. Мы остановились, развернулись к горе и на прощанье помахали ей рукой: « Спасибо, Килиманджаро, встреча с тобой доставила нам удовольствие, которого мы никогда не забудем».

 

Оказавшись в тени деревьев, я испытал очень странное чувство комфорта, словно оказался в уютном доме. Очень я люблю лес, даже если он состоит из таких вот деревьев, которые можно назвать сильно разросшимися кустами. Однако, после многодневного пребывания на голом месте, оказаться в прохладе, создаваемой ветвями, это ли не счастье?!

Темп мы немного снизили, однако супруга стала жаловаться на натёртые ноги, и только близость хижины заставляла нас не останавливаться на привал. Вот и кратер, на который мы ходили гулять в первый день, вот начались настоящие деревья, а вот и Мандара. Как же здесь здорово! Тепло, зелено, дышится легко. Привал!

Оказав первую помощь ступням супруги, которая, в отличие от меня  шла в кроссовках, я улёгся отдыхать на травке, чего никогда бы не сделал в первые дни – кто её знает, эту Африку, скопище страшных болезней и инфекций. (Да, кстати, я шел в треккинговых ботинках ASOLO, и остался ими чрезвычайно доволен : голеностоп стоит уверенно, пальцы и подошва не натираются, да и не жарко совсем)

Потихоньку подтягивалась вся наша группа, но, никто не хотел долго отдыхать, поскольку все спешили вниз: в душ, в бассейн, в ресторан, в конце концов!

Не стали долго засиживаться и мы, вместе с Василичами потихоньку побрели через джунгли по ухоженной тропе.  Наконец-то удалось рассмотреть дождевые леса в деталях - мхи, свисающие с ветвей, странные цветы, и, с детства знакомые растения, здесь растущие на свободе. Иногда в кронах деревьев мелькали обезьяны, хлопали крыльями какие-то птицы, но, по большому счету джунгли, очень и очень молчаливый лес, в котором тишина нарушается только шумом ветра, да журчанием редких ручьёв.

Всё ближе и ближе подходили мы к выходу из Национального парка Килиманджаро. Вот уже стали попадаться навстречу старички и старушки в панамках (из групп, совершающих короткий ознакомительный поход по джунглям), вот зашумела эвкалиптовая роща, распространяя характерный запах, вот показались чёрные оборванные дети, выпрашивающие сладости, и так же получившие по заднице от гида, вот мы миновали  ворота со спящим охранником. Всё - восхождение закончилось.

 

Отоварившись в магазинчике прохладительными напитками, мы получили дипломы о восхождении на гору, накупили маек и шапок с изображением Кили, и пошли за багажом.

Носильщики большой кучей сидели на стоянке автобусов, ждали, пока Андрюха Вялкин с ними рассчитается. Как водится, попросили надбавку к оговоренной ранее сумме. Запросили нехило, но, строгий Андрей, сообразуясь со здравым смыслом, существенно урезал их аппетит. Впрочем, эти жизнерадостные ребята все равно всем остались довольны.

Один из носильщиков, тот, что нес мой груз, улыбаясь во весь рот, приблизился ко мне, и, поглаживая рюкзак, что-то стал говорить на смеси Английского и суахили. Понятное дело рюкзак был не хилый и парень поработал на славу, ничего не порвал, не испачкал. Дал ему доллар. Подумал, дал еще один, чем вызвал бурю восторга.

 

Быстро погрузившись в автобусы, под прощальные крики носильщиков и гидов, распространяя запах жжёных тормозов, мы покатились вниз по дороге, навстречу цивилизации и следующим приключениям.